Протоиерей Михаил Смирнов

7 февраля Русская Православная Церковь празднует память Собора новомучеников и исповедников Церкви Русской. Во многих и храмах вспоминают в этот день святых, служивших в них и пострадавших за веру в годы советской власти. С нашими храмами связана судьба и подвиг священника, не прославленного в сонме новомучеников, но положившего свою жизнь на служение Богу, окормление паствы в эпоху гонений и на спасение Гребневских храмов от закрытия и уничтожение в годы советской власти.

Выпускник Московской духовной семинарии 1892 года Михаил Николаевич Смирнов, женившись на дочери местного священника Василия Матвеевича Воронова, прослужил в Гребневских храмах более 50 лет. Революция разделила это лужение пополам.

Отец Михаил с честью выдержал все выпавшие на его долю испытания богоборческого времени: сидел в тюрьмах, лагерях, но спас от закрытия и разрушения Гребневские храмы. Вернулся из заключения больным и обессиленным, но всю Великую Отечественную войну надеялся на победу и вдохновлял этой надеждой своих прихожан. Далее мы приводим воспоминания дочери о. Михаила Анны Михайловны:

«Отец был очень интеллигентный человек, имел большое влияние на приход и использовал это влияние. За церковное служение он был награжден камилавкой, митрой, золотым наперсным крестом с камнями и, наконец, самой высшей наградой – разрешением служить при открытых Царских дверях алтаря.

Он был среднего роста, плотного телосложения, оставался красивым до последних лет жизни. Никогда в жизни не курил и не пил. Когда в начале века началось трезвенническое движение, батюшка тоже создал общество трезвости, читал проповеди о грехе пьянства. И его обращение подействовало. «Казенка» настолько уменьшила продажу вина, что падение доходов не понравилось местным властям и батюшку вынудили общество трезвости распустить.

В дополнение к Гребневской школе решил батюшка открыть и церковно-приходскую, в которой под его же ведение находилась народная библиотека. В помещении школы вечерами собиралось общество трезвости, показывались «туманные картинки» с помощью «волшебного фонаря» (диапозитивы). Помню, читали однажды «Тараса Бульбу» с картинками, все слушали очень внимательно.

Когда началась Первая мировая война, в наши края стали прибывать беженцы из Белоруссии. Отец и владелец усадьбы Гриневский начали оказывать им помощь: собирали одежду, помогали с питанием. В «Германскую» у нас в Гребневе появилось много интеллигентных людей, ведь многие курорты Европы были закрыты, и все устремились в Подмосковье. В усадьбе с 1913 года была «санатория Гриневского». Федор Александрович был московским врачом. Всеми хозяйственными делами заведовал его брат Александр. Знакома я была и с его женой Софьей Феликсовной. Часто играла с детьми Феликсом и Ядвигой. После гражданской войны они уехали в Польшу.

В одно военное лето в санатории отдыхали жена профессора Остроумова с внучкой Варей Котляревской. Приходит однажды к нам генерал Брусилов и договаривается о венчании своего сына Алексея и Вари. Приходил несколько раз к батюшке Немирович-Данченко, режиссер МХАТа, они долго разговаривали. Режиссер звал батюшку в театр «На дне» посмотреть: «Мы вас служебным ходом проведем и в закрытой ложе посадим…»

У нас был прекрасный хор, причем мы пели не только церковные гимны, но и классику: Чайковского, Рахманинова. Заприметил как-то отец парнишку Ивана Ладонычева с хорошим слухом, занимался с ним и способствовал его поступлению в Синодальное училище. Так свой регент у нас появился, руководил хором и потом духовым оркестром фрязинского завода. Отец знал несколько языков и на Пасху вел службы на торжественном греческом языке.

Нас, дочерей, было пятеро, все окончили гимназию, получили педагогическое или медицинское образование. Даже старшая, глухонемая Валентина, получила хорошее образование, жила в Гребнево, читала много газет и книг, прекрасно рисовала.

После революции не сразу настали тяжкие дни. Но потом забрали корову, передали ее в бедную семью, а она долго еще по ошибке приходила с пастбища к нам, мычала, но мы боялись выйти к ней… А те, к кому попала корова, долго еще носили нам тайком молоко.

Потом пришли люди из сельсовета и забрали батюшкины награды, среди них – тяжелый золотой крест.

Продала наша семья учительнице из Подмосковья свой рояль, а через некоторое время за ним пришли («реквизировать») и не на шутку рассердились, узнав, что рояль продан (хотели его забрать для клуба). И тогда оформили нам высылку из Гребнева «за сокрытие ценностей». И Щелковский суд утвердил это решение. Помогли нам обратиться в областной суд, и суд отменил решение.

В 40-ом году его обвинили в невыплате налога (хотя все налоги на церковь о. Михаил исправно платил из своих средств – ред.) и посадили надолго, сидел в Бутырках, а затем в лагере под Осташковым. Из лагеря, когда подходили немцы, отпустили, наверное, немощных стариков, так и возвратился батюшка к родному дому. Без него верующие старались спасти храм, прятали ключи из дома в дом. А потом война заставила Сталина открыть церкви, и снова начались службы. Но отец вернулся из лагеря очень больным и слабым, карточки ни ему, ни матери не полагались как «служителям культа»».

Как вспоминала матушка Наталия Николаевна Соколова, знавшая о. Михаила в те годы, его семья очень голодала. Отец Михаил, измученный заключением, вместе со старушкой-женой и дочерьми, кротко претерпевал эти лишения. Матушка диакона Петра Соколова, жившая по соседству, пекла просфоры для Богослужений и неудавшиеся (поджаренные или неровные) отдавала батюшке. Его семья была очень благодарна за эту помощь, потому что питались они лебедой и свекольной ботвой.

Многое пришлось пережить батюшке в свои последние 25 лет, но крепкое здоровье и воля к жизни победили все напасти, и он дожил до победы. Умер он в 1946 году, не прошло и 40 дней с его кончины, как и его матушка последовала за ним. Похоронены они у стен летнего храма. Потомки о. Михаила и сейчас живут в Гребнево, недалеко от храмов.

Подвиг протоиерея Михаила Смирнова не может забыться. Памятью о нем стоят наши прекрасные храмы. Какими бы они могли быть, если бы не личный подвиг священника и его прихожан, не трудно представить, посмотрев на окрестные церкви, часть которых постепенно возрождаются, а некоторые до сих пор в плачевном состоянии.

Когда Вы приходите в наш храм, подойдите к могилам старого священника и его матушки и помолитесь о их упокоении. Вечная им память.